Nikolay ZARUBIN

(RU)

1. СОТВОРЕНИЕ МИРА

"И сказал Бог: да будет свет. И стал свет"
Бытие, 1; 3.

  
    Еще безвидна и пуста земля. Еще сокрыта она под спудом небытия. Еще пространства необозримого космического масштаба вздыблены стихией вселенского хаоса. Нет дня, и нет ночи. Нет зла, и нет добра. Нет вечного, и нет преходящего. Все еще только будет.
    Голубовато-зелёные ритмы то стягиваются в тугие узлы, то разверзаются грандиозными волнами, катящими свои стремнины  в первозданной материи. Мириады монад стремят своё движение в унисон с вибрирующими преображениями космических стихий.
    Врастающие друг в друга, клубящиеся и взвихренные потоки таят в своих складках непознанные пространства предустановленных гармоний.           
    Но уже, стремительно ликуя, пронзают хтонический пафос первые лучи света. Слово произнесено.    
    Вздымая материи первосмыслов и буравя провалы бездны, дух, играя, творит новый акт, возводя напряженную архитектонику  времени и пространства, в котором  суждено будет начертать историю тому, кто будет сотворен по образу и подобию сущего.
    Среди текучих стихий уже взрастает его зыбкое присутствие. Его мир ещё хрупок и призрачен. Он пока во власти стихий. Он, кажется, способен лишь только  вслушиваться в их ритмы и вторит им. Но в прозрачности обретаемого по слову бытия скрыта жажда сотворчества. Размах растит новое слово. Проникая мыслью к творению, он чертит законы и открывает соответствия планетарному  масштабу в себе,  сомыслие Слову Творца. 
   
    Сотворение мира - это сотворение человека как его, мира, мыслящей субстанции?  Или, может быть, сотворение  и есть истинный смысл обретения света в мире, вечный, пока жив человек,  путь познания сквозных закономерностей движения материи и духа?

И. Мартынов

СОТВОРЕНИЕ МИРА

   Идея целостности мира, объединяющая полотна Зарубина, рождается из контрастов, диалектических сцепок, полярных начал (верх-низ, светлое-темное, левое-правое, мужское-женское), взаимодействующих, взаимопроникающих, утверждающих гармоничность бытия.
   Это большое полотно ассоциируется с мощной волной, вызывает ощущение звучащей органной музыки. Из хаоса, из частей, из контрастных ритмов рождается объемное, теплое, живое. В холодный колорит, сотканный из множества оттенков синего цвета, вплетаются светлые теплые струи, от зеленовато-золотистых до сиренево-розовых.
   Пространство картины пересекают лучи Абсолюта, прообразом для которых стало закатное небо, когда лучи солнца пробили нависшие тучи. Художник трансформировал натурные впечатления и вышел на уровень обобщающих понятий, ассоциаций, метафор.

В. Мочалова

2. Старик

   С полотен "Ефросинья Порфирьевна", "Старик" и "Муравейник" начался новый этап в творчестве Николая Зарубина. Найденная им живописная пластика, использование метафор, приемы наслоения пространств, обращение к языку символов открыли перед ним новые выразительные средства, возможность в малом увидеть большое. Цвет в этих работах несет скорее эмоциональную нагрузку, а созданное живописное пространство будто бы пронизано невидимыми силовыми линиями и подчас напоминает упругую среду, готовую в любой момент выпрямиться. В картине "Старик" художник вновь обращается к теме преемственности поколений.
   "Старик... Слово-то какое страшное. С одной стороны старость - это увядание плоти и физическая немощь, с другой - жизненный опыт, мудрость, накопленные знания, просветленность", - размышлял художник. Находясь постоянно в потоке сознания, он остро ощущал неумолимый бег времени и связанные с этим проблемы. "Старушка. Вечерние тени", "Калийщики", "Разговор с отцом о хлебе"...
Реалистическая школа живописи не позволяла выйти за рамки иллюстративности. Около двадцати вариантов эскизов "Калийщиков" и окончательное полотно, где художник пытался изобразить рабочую династию, не принесли ему удовлетворения. В "Старике" мы видим те же калийные соли, залегающие пластами, только теперь уже сам образ старика воспринимается как соль Земли. Отдав физические элементы земле, он уйдет... "Придет молодое, зеленое, нахальное, скажем, в виде вот этой руки, тянущейся к яблочку. И что же тогда? Вечная трагедия?.. Но ведь и мы когда-то были молодыми, - задается вопросом художник. И, в ответ на него, отделяет белой горизонтальной линией на уровне глаз старика Духовное, Вечное начало от земного, преходящего... Тема получает новое, мощное звучание.
   Дальнейшее свое развитие мотив преемственности поколений находит в картине "Вглядываясь в темноту. Это мы, Господи!"

Л. Зарубина

Старик

   Из плоти земли, пересеченной венами, кровеносными сосудами, постепенно проступает очертание фигуры старика, его лицо, взгляд, обращенный к зрителю. Его натруженные, узловатые руки сливаются с плотью земли. На уровне глаз проходит светлая полоса, которая, по убеждению художника, отделяет духовное, от "жевательной" части - от тела. В нижней части холста проступает изображение руки, тянущейся к яблоку.
   В полотне звучит тема духовной преемственности, мужества старости, неизбежной закономерности бытия.

В. Мочалова

3. Муравейник. Контакт. Миры

   "Лет этак миллионов через сто какой-нибудь шестиногий длинноусый эрудит напишет, что, судя по весьма древним источникам, некая обезьяна совершенно внезапно превратилась в другое существо, и это новое существо настроило невесть чего, каких-то гор из камня, а затем молниеносно исчезло".
  Реми Шовен "От пчелы до гориллы"

   В основании  картины - стилизованное изображение старого пня-муравейника-государства. Над ним фигуры детей, полупрозрачные, эфирные, словно облака или боги для представителей муравьиного мегаполиса. В невинной забаве детей, в их жестах, движениях проступает потребительский дух цивилизации. Благодаря цветовым и тональным смещениям становится заметным прозрачный квадрат, обрамляющий композиционный центр картины: сам "контакт", что передает тревогу художника за судьбу вида Homo sapiens.
   Пирамидальное построение композиции раскрывает тему иерархии миров, в которой участвуют и муравьи, и дети, и представители иных, чужих миров-цивилизаций. Сама природа смотрит на нас разумными собачьими глазами. На общем голубом фоне земля, питающая детей и всю живность, - теплая, похожая на россыпь драгоценных камней. Внимательный зритель увидит знакомый жест руки, тянущейся с тонкой палочкой к муравейнику за кислотой (в "Старике" - рука, тянущаяся к яблочку).
   Поставленные рядом полотна "Старик" и "Муравейник" освещают проблему преемственности с двух различных точек зрения, что создает своеобразный стереоскопический эффект.

Л. Зарубина

4. У реки

   Мой сын стоял на берегу, а я шел к нему не как Христос по водам, а вот по такой водичке. И, представляете, он отражался в воде. Был интересный момент, когда солнце оказалось за его головой, сверху шла только такая вот вспышечка. У меня на картине получилось так, что это - подобие песочных часов. Мы как будто получаем биоскафандр, мы материальней и материальней становимся к старости. Редко кто помнит, откуда он. Вот здесь на картине как раз изображены физические волны нашей реализации и так называемые волны Шерпантье, - они перпендикулярно расположены физическим волнам. Это наши ауры, они во времени не гаснут, это поток жизни, который подхватывается и реализуется, это - наш маленький крест.

Н. Зарубин

5. Неожиданный дождь

   Это автопортрет художника с семьей.
   Благополучный на первый взгляд сюжет при ближайшем рассмотрении начинает вызывать смутное чувство нарастающей тревоги. Поражает контраст динамичной по написанию, светлой, легкой и беспечно резвящейся у воды группы, и, отрешенной от мира, готовой предстать пред Вечностью, отяжелевшей темной фигуры на переднем плане. У каждого персонажа свое жизненное пространство и даже разное количество света. Да и с природой каждый сливается по-своему. Глава семьи, охраняющий, оберегающий дорогие ему существа, заключил их в свое сердце. Именно так и воспринимается "окошко" в просвете между корнями. Ведь корень - символ мудрости и целесообразности, основа существования, на нем все держится.
   Картина была написана в 1987 году. Через десять лет художник возвращается к этой теме вновь. Он добивается большей смысловой значимости и ясности образов. Пластический язык становится более точным, колорит - более напряженным. Это усиливает ощущение драматизма происходящего. И картина, таким образом, обретает свою логическую обоснованность и стилистическую завершенность.

Л. Зарубина

6. Цветок ИньЯн (ОнаОн)

  Красота задумки, красота исполнения и недосказанность (ваби, саби, сибай) - три принципа японской живописи, которыми руководствовался Николай Зарубин.
  Диптих "Цветок ИньЯн" - одна из композиций на тему дихотомности мира. Мужская и женская фигурки, летящие в пространстве и времени, встретившись, соединяются в роскошный цветок ОнаОн, напоминающий своими иррадиирующими лепестками лиловый ирис. Одновременно возникают ассоциации с двумя створками морской раковины, омываемой кружевом космических волн. Голубая жемчужина земного шара принадлежит им обоим.

Л. Зарубина

  Полярность мира сего - не что иное, как открытый взгляд на то, что мы различаемся, взаимодействуем в поисках выхода к каким-то гармонизирующим началам. Мужчина познает мир через открытие все новых и новых его пластов, через инициативность. Однако он не может в достаточной мере хранить информацию, накапливать её. Дело женщины - придать этой информации качество. Только при таком сотворчестве и только вдвоём, создавая друг друга по дополнительным качествам, возможен переход на новую, более высокую ступень эволюционного развития.

Н. Зарубин

7. Сказ о Золотой Бабе

  Сюжет картины позаимствован из легенд древнего Урала о некой золотой статуе местных вогулов, на которую позарились уральские купцы, толи из-за золота, толи из-за ее небывалой красоты. Но сама картина - это скорее размышление художника о месте Урала в мировой истории и философии, в ней соединяются символика религий Востока и традиционное восприятие западного человека. В изгибах фигуры Золотой Бабы узнается хребет Уральских гор, разделяющий Европу и Азию, Запад и Восток, а внизу - выходящие из недр земли " венеры" каменного века, символизирующие эпоху матриархата, когда люди поклонялись богам плодородия.

М. Фельдблюм


9. Сапфо и Алкей. Старый килик

  Поэт и муза... Тема эта такая же древняя, как этот старинный свиток, развернувшийся по вертикали. Время читается в трещинках старого килика со светлым узорным пояском по круглому краю его большой чаши, композиционно объединяющей две фигуры в белых одеждах. Покровительница лирической поэзии у древних греков изображалась с двойной флейтой.
  Исследуя жизнь и творчество Сапфо *, известный швейцарский ученый Андре Боннар пишет: "Сафо - это область дивного, полного чудес. "Загадка, чудо", - говорили уже древние... Еврипид, Катулл и Расин говорили о любви языком Сафо. Она не говорила ничьим языком. Она вся целиком была нова".
  Алкей ** - древнегреческий поэт, лирик. В его стихах преобладают мотивы гражданской войны, воспринимаемой с позиций аристократа, а также застольного веселья.
  Переливающийся золотистыми оттенками диск килика на картине напоминает о зените былой славы Сапфо и Алкея. Время беспощадно, оно разрушает глину. Трещины на килике, как следы жизненных испытаний, по своему рисунку напоминают ветви дерева, прорастающие вовне и делающие изображение подвижным.
  Художник не ставил себе задачу проиллюстрировать исторический факт. Решая свои проблемы, он размышлял о вечном и нерасторжимом единстве мужского и женского начал, их взаимном притяжении и непростых отношениях, о назначении и роли женщины в творчестве художника, а также о "глиняном" теле ветхого человека и вечной, нетленной музыке любви.

Л. Зарубина

* В центре её лирики - тема любви, нежного общения подруг, девической красоты. Лирика Сапфо отличается метрическим богатством; один из введенных ею размеров носит название сапфической строфы. Около 600 года до нашей эры Сапфо возглавляла общину благородных девиц, посвященную Афродите, грациям и музам, где обучала их музыке, поэзии, танцам, подготавливала к замужеству, к выполнению женщиной своего призвания в радости и красоте. Сапфо была замужем, свою дочь воспитывала там же. "Она называла свой дом "домом служительниц муз". Позднее пифагорейцы назовут его "музеем", также будут его называть и в Александрии" (А. Боннар). Сапфо с Лесбоса называли десятой музой.

** (7-1 пол. 6 века до н.э.) Оказал влияние на Горация (Алкеева, или Горациева строфа).


10. Сусанна и старцы

  Для обывателя упоминание Сусанны - прежде всего история греха и стойкости, история постыдного дела о том, как красота одной почтенной жены прельстила двух старцев, как похоть развратила, разожгла их сердца.
  У Зарубина главный акцент - совсем на другом. Перед нами - прелюдия песни о том, "как спасена была кровь невинная".* Художник воссоздал не ауру сладострастия, но - поклонения женской красоте. Можно сказать, это - "Песня песней" Николая Зарубина, но не источающая жаркие чувства влюбленных, нет, это аналитическая поэма, остановленная, зафиксированная творцом в один из самых решающих моментов, когда "все впереди". Картина написана в холодноватых сине-зеленовато-голубых тонах, сдерживающих атаку чувственности.
Что мы знаем о Сусанне? Что она была "очень нежна и красива лицем", что была очень богобоязненна. Все. На картине Сусанна возлежит на простынях, спящая, она словно парит на белом облаке. Чары ее лучше всего способны передать опять же библейские стихи: "...округление бедр твоих, как ожерелье, дело искусного художника... живот твой - круглая чаша..." Это тело женщины, уже рождавшей новую жизнь. Томительная музыкальность плавных линий, ритм округлых форм передают восхищение творца.
  Прекрасный, в Возвышенный образ, один из лучших женских образов Зарубина. (И как он отличается от других художников ХХ века, избиравших темой тот же библейский сюжет, как правило из-за его "крутого эротизма").озвышенный образ, один из лучших женских образов Зарубина. (И как он отличается от других художников ХХ века, избиравших темой тот же библейский сюжет, как правило из-за его "крутого эротизма").
  А что же наши похотливые старцы в ранге судей-клеветников? Их не сразу и найдешь на картине. Они - в левом, "сатанинском" нижнем углу, там для них уже приоткрылась, разверзлась темная, почти фиолетовая бездна. Без-дна. В создании образа старого прелюбодея, с обнаженным черепом, художником использованы даже не свойственные ему сатирические краски, при желании можно разглядеть и фаллический символ. И в самом деле, что может быть противнее человека, осквернившего свою седину даже не поступком, - дурными помыслами... Они еще не знают, эти старцы, что вскоре явится пророк, проведет свой следственный эксперимент и обличит их во лжи.

В. Гладышев

*Книга пророка Даниила, 13-14 гл.


11. Земное воплощение

"И Слово стало плотию..."
Иоанна 1:14

  Это - квадриптих, четырехчастная композиция. Выше горизонтали - мир идей, эйдосов, ниже - мир проявленный, материальный. Ангелоподобная фигура тройным клином, словно метеор или комета, пересекает пространство,  опускаясь в плотный мир, и в протянутой ладони несет к новому воплощению. Внизу младенцу предстоит нелегкая миссия: живя в несовершенном мире оставаться собой, нести любовь и свет, привести в порядок вверенную ему планету.
На земле его ожидают и радости, и разочарования, и тепло материального мира, и многочисленные пороки, накопленные нашей цивилизацией: Стяжательство (захватившее структурированный шарик), Суета (с головой вороны и шестью лапками), пустая Мечтательность (с крылышками) и запутавшийся в своих силлогизмах Философ (в виде осьминога) - они барахтаются на поверхности, подобно пене морского прибоя (аллегорические сущности выполнены Д. Земляниным).
  Вверху, в просветах шлейфа кометы видны отпавшие миры, которых уже никогда не коснется через деятельность человека Божественная рука.
  Колорит картины динамично напряженный. Это достигается благодаря контрасту черно-синей бездны космоса и светло-золотистой сущности младенца. Контрастом также являются кружево аморфной протоматерии - бурлящей, пузырящейся биомассы - и четко очерченные струящиеся линии, образующие траекторию воплощения Духа. В этом полотне воплотился монументальный и декоративный дар художника.

Л. Зарубина


13. Земное воплощение

"И Слово стало плотию..."

Иоанна 1:14

   Это - квадриптих, четырехчастная композиция. Выше горизонтали - мир идей, эйдосов, ниже - мир проявленный, материальный. Ангелоподобная фигура тройным клином, словно метеор или комета, пересекает пространство,  опускаясь в плотный мир, и в протянутой ладони несет к новому воплощению. Внизу младенцу предстоит нелегкая миссия: живя в несовершенном мире оставаться собой, нести любовь и свет, привести в порядок вверенную ему планету.На земле его ожидают и радости, и разочарования, и тепло материального мира, и многочисленные пороки, накопленные нашей цивилизацией: Стяжательство (захватившее структурированный шарик), Суета (с головой вороны и шестью лапками), пустая Мечтательность (с крылышками) и запутавшийся в своих силлогизмах Философ (в виде осьминога) - они барахтаются на поверхности, подобно пене морского прибоя (аллегорические сущности выполнены Д. Земляниным). Вверху, в просветах шлейфа кометы видны отпавшие миры, которых уже никогда не коснется через деятельность человека Божественная рука.Колорит картины динамично напряженный. Это достигается благодаря контрасту черно-синей бездны космоса и светло-золотистой сущности младенца. Контрастом также являются кружево аморфной протоматерии - бурлящей, пузырящейся биомассы - и четко очерченные струящиеся линии, образующие траекторию воплощения Духа. В этом полотне воплотился монументальный и декоративный дар художника.

Л. Зарубина

14. Родиться на Гее*

  Перед нами - "край земли" и соседствующий с земным шаром холодный космос. В правом нижнем углу картины можно увидеть клубок "инь-ян" как первоидею целого человека - андрогина, вмещающего в себя мужское и женское начала одновременно, уживающиеся друг с другом в детской простоте и непосредственности.
  Толчком к созданию композиции послужили впечатления от нырявших в воду детей с песчаного берега на родине художника. Интересна композиционная схема картины, в которой акцентированными всплесками обыгрывается слово "прыжок".
  Наша планета - как раскручивающаяся центрифуга, с которой сбрасываются набравшие скорость души, как созревшие плоды с дерева. Тема картины - окончание земной жизни человека и переход в новые состояния.

Н. Зарубин

*Гея в греческой мифологии - Мать-Земля.

16. Осень. Птицы улетают.
Портрет родителей. Пастух и пастушка

  В этом полотне - целая жизненная философия. Сюжет прост: двое крестьян на фоне сельского пейзажа с его домишками, коровами, гусиной речкой, с облаками, отражающимися в стеклянном сосуде. Отец пьет воду, мать в раздумьях.
  Колорит картины выдержан в золотисто-спелых тонах осени. Наслоение пространств растворяет очертания фигур на переднем плане. Жизнь, пульсирующая на песках и солончаках с их скудной зеленью, передана игрой белых и тонких крапплачно-красных линий на уровне горизонта.
  Доминирующий знак V (vita - жизнь) читается в пальцах руки отца, неоднократно повторяется в сгибе локтя, в складках одежды, в основе картины.
  Фигуры и предметы становятся символичными. Это уже и не портрет родителей, а два принципа - мужское и женское начала, дающие жизнь. И вода в сосуде - соки жизни. И сами люди - плоть от плоти этой знойной земли. Это и осень жизни, и птицы улетают, и дни улетают.
"Здесь идут повторы форм: вверх, ещё и ещё... как взмахи крыльев. Также рождение человека и его уход - волнообразный процесс, - говорил художник. - Было - уйдет. Таким образом, появляется возможность сказать и о малом, и о чем-то очень большом; о человеке, живущем на земле во времени и перед бесконечностью".

Л. Зарубина

17. Отчий дом. Крик петуха. Невозвратимое

  Хранит тепло домашнего очага большое полотно "Отчий дом. Крик петуха. Невозвратимое". Вспоминается цветастый, грозный петух из детства, а когда ветер раздувал ему сзади перья, - рассказывал художник, становилось видно маленькое голое тельце, и таким он смешным казался, и не очень страшным.
  Утро. С петухами просыпается мать доить корову, кормить домочадцев. Отец затопил печку, присел закурить. У ног хозяев ластятся кошка и собака. Слева вверху сам художник в виде мальчика, бегущего босиком по берегу гусиной  речки. Слева в нижней части холста - корова с загнутым книзу рогом и проулок, по которому гоняли стадо. Справа на торце бревна - домовичок. Художник находит выразительные детали, оттенки, передающие аромат детства, привычный уклад деревенской жизни, используя прием контрапункта, т.е. одновременного звучания нескольких тем. Рябь воды и брызги, текстура дерева, изморозь и трава, дым самокрутки и пар от самовара, - все здесь как бы произрастает одно из другого, и плавно перетекает в переливы петушиного хвоста. Вся картина смотрит на нас зрачками собачьих глаз. Один - вбирающий, словно тоннель, другой - излучающий свет - свет памяти. Пронзительный крик петуха - и все оживает, наполняя сердце щемящей болью невозвратимого детства.
  Что бы постичь смысл картины, увидеть глубину нужно продолжительное время созерцать ее то вблизи, то на расстоянии.

Л. Зарубина

18. Бык и ласточки

   Тема быка имеет в истории мировой культуры длительную и богатую мифопоэтическую традицию. На этом пути накоплен обширный багаж сюжетно-тематических искусов и пластических находок, ставших знаковыми.
   Бык в картине Зарубина сравним с гигантским древом, властно раскинувшим свои формы в окружающем его мире. Полнясь избытком желаний его крона-плоть растет и набухает, прорастая в пространство  не мыслью, но плотью. Одолевая и преодолевая свои пределы, она разрастается напряженной массой, сотканной из жил, пульсирующих артерий и мышц. Энергия его желаний властно подмяла податливую мягкость волоокого взгляда коровьего стада. Он здесь царь, вершащий судьбы, и демиург, полнящий мир своими инстинктами, и он всегда на их страже. Жадно вдыхающие запахи ноздри, вздувшаяся сетка вен, сверлящий из-под набрякших век взгляд глаз-бусинок и грозно опущенные рога венчают это существо, ведущее свою родословную от необоримых титанических форм хтонических времен.
   Только легкий, стремительный полет ласточек преображает эту замкнутую и укоренённую в себе циркуляцию жизни. Стянутое в тугой узел и повитое плотью хозяина в жесткую иерархию пространство стада под невесомым светом их крыльев полнится иным  ритмом. Стремительность свободного полета контрастна статичной массивности приземленного своими инстинктами быка. Конкретно-всеобщая материальная форма пересеклась с тем, что явлено не столько по форме, сколько по внутренней сущности своей, по знаку. Может быть в этом скрещивании, в его наличии и есть суть понимания того, где пролегают границы быта и бытия?

И. Мартынов

   Смысловым стержнем картины является диалектика биологического, социального и космического.
   Бык тоталитарен, но обречен. Беспощадный росчерк траектории пастушьего бича гуляет по раскаленно-красной жаровне земли, навязывая плоти стада свой смысл и свой ритм. Небесно-голубой цвет внедряется в красный, подобно падающим, охлаждающим пыл кусочкам льда, касается ласточек, лба и рогов быка, линий, рисующих букву V. Этот цвет символизирует дух, и еще раз напоминает нам о взаимной проницаемости, прозрачности миров.

Л. Зарубина

19. КАРФАГЕН. Могущество и его тщетность.

"Всему свое время, и время всякой вещи под небом".
Еккл. 1,5.

   У картин, как и у человека, своя судьба. Карфаген-история и "Карфаген - метафора, скрестили свои пути, чтобы стать частью творческой и личной судьбы Николая Зарубина. Первоначально писавшееся на заказ полотно, затем претерпело ряд серьезных изменений, было фактически уничтожено и написано заново. Своей историей "Карфаген" - образ определил фактурный рельеф и живописно-пластический ритм пространства, переводящих далекое легендарно-историческое в актуалии настоящего.
   Невозвратно рассыпаются сакральные тайны и пределы знаемого. Слоятся в прах грозные черты заветов и предуставлений. Неумолимый отсчет крошит в песок монолиты  некогда совершенных форм. Грозные каменные лики, определявшие пути и вселявшие трепет, опрокинуты в небо или смотрят немыми провалами глазниц. Никто не вопрошает их о будущем. Их круг разомкнут. В горниле времени оказалось переплавлено в единый поток то, чему суждено рассыпаться в прах, и то, что только еще берет своё начало. Боги хранят только им оставшееся прошлое. Ритуальность их форм осыпается пылью под колеса детского велосипеда. Момент прорастает в вечность. "Ибо человек не знает своего времени" (Еккл. 9,12).

И. Мартынов

20. Вифлеемская звезда. Новый Завет. Апокалипсис.

"И увидел я новое небо и новую землю"
(Откр. от Иоанна, 21:1)

   В основе этой картины - размышление о предстоящем преображении мира. Старое - ветхое, теплое, грешное, погруженное в тяжелый сон. Новое - чистое и прозрачное, люди в одеждах белых, сияние утренней звезды. Как говорил художник, он оттолкнулся от образа сдираемой старой кожи, как символа Ветхого Завета, косности, непробужденности материи. Тысячи склонившихся людей (как камни, как "песок морский") отвернулись от слепящего света Новой Звезды, пытаясь укрыться в обыденном, устоявшемся и знакомом, пьют из луж мутную воду, в которой  небеса лишь отражаются, и не могут поднять они лиц своих к небу. Новое приходит стремительно и величественно; открывается зовущая, беспредельная, кристально-чистая даль, в которой возникает светлый город - Новый Иерусалим. Под звездой - Апостолы Андрей и Петр с сетями. Свет звезды уже коснулся их, и мы видим преображающиеся их тела, некогда бывшие той же глиной. Старое - дико, необузданно, сковано узами родовой принадлежности. Это - зов плоти, разделение племен, нерасчлененная масса, не ведающая пути и цели. Над нею нависла тяжелая стена, в которой проступают звериные лики жестоких и кровавых духов. День сменяет ночь, занимается заря, материя высветляется, прорастают зерна Духа. Развитие непреложно. Вспышка Вифлеемской Звезды возвестила рождение Христа. Христос принес людям Новый Завет, а Новый Завет, запечатленный в Евангелиях, - благая весть о  Новой жизни в духе Любви, Истины и Красоты.

Н. Зарубин

21. Ева. Зеленая волна

   Работа выполнена в системе "К"- мерной живописи как попытка визуализировать загадочное женское начало мироздания, которое поражает нас свойством всё притягивать к себе и давать жизнь новому. Основа композиционной волны картины органична подписи автора -  "НЗ".
   Локоть закинутой руки молодой женщины, держащей младенца, превращается в гигантский профиль седовласой старушки, символически объединяя в одной форме разные пласты времени. Слева, сквозь облака, и справа, над волной, парят на тонких вертикалях монады - не родившиеся ещё души. В нижней части картины можно рассмотреть череп давно ушедшего в небытие доисторического ящера. В левом верхнем углу - свесившаяся голова древнего змия, тогда еще не изгнанного на землю. Правее, подобно яблоку в разрезе, - буква "Ж", структура которой очень занимала художника. Это начальная буква слов "Жизнь", "Жена", "Жито" и др., напоминающая кристалл охлажденной воды (сне-Ж-инка). Это и графема человека с поднятыми к небу руками.

Д. Землянин из бесед с Н. Зарубиным

Ева

   Почти все пространство полотна отдано фантастической природной среде, состоящей то ли из волн, то ли из облаков... Ее текучесть, изменчивость рождает сочетание линий, из которых вдруг вырисовывается нечто знакомое. На краю этой природной среды по вертикали угадываются контуры стоящей женской фигуры - юной, обольстительной, полной сил. Но здесь же на краю, в верхней части картины, можно увидеть профиль старухи - Ева в будущем. В другой клеточке художественного пространства мы обнаружим ребенка в материнской утробе... Постепенно выявляется сложный и многозначный образ женского начала в природе и суть женщины в ее временном пространстве.

Г. Куличкина

22. Свет миру

   Первоначальный замысел картины возник во время работы художника над экологической диорамой города Краснокамска в 1992 году. Посетители музея могут рассмотреть лик Христа под куполом березовой рощи. Пожалуй, ни над одной темой Николай Александрович не трудился так долго и не сделал так много вариантов в поисках образа Абсолюта. За основу был взят лик Иисуса Христа с Туринской плащаницы. Самого лика вроде бы нет. Он проявляется, проходит сквозь листву, вырисовывается небесным светом, и мы начинаем видеть его высокий лоб, тонкий нос, утонченный овал лица. Художник стремится передать идею присутствия Бога Духа, Его вездесущности. Правая рука Искупителя благословляющим жестом напоминает нам о нашем высокородстве, о том, что человек создан по образу Божьему, и назначение его - светить миру.

Л. Зарубина

23. "Но я предупреждаю вас..." Портрет Анны Ахматовой

   Из серии портретов, посвященных выдающимся личностям ("Портрет Субботина-Пермяка", " Портрет Дягилева", "Пушкин на Черной речке"), выделяется совершенством пластического решения, глубиной, многослойностью содержания портрет А. Ахматовой. Выполненное в классическом духе полотно перекликается с трагической судьбой поэтессы, ее высоким слогом.
   Смысловая доминанта картины - "растерзанный крест", прорастающий цветком лотоса. В центре композиции хрупкий силуэт поэтессы, в котором, по замыслу художника, воплощается образ "прародительницы этносов".
   Тонкий профиль и цар